Артур Конан Дойль, как известно, не раз хотел «убить» Шерлока Холмса. И однажды ему это почти удалось — созданный им герой погиб в смертельной схватке с Мориарти. Однако негодование читателей, обрушившееся на писателя, было такой силы, что пришлось Холмса «воскресить». Да, господа авторы, иногда над персонажами, явившимися в мир силой вашего воображения, вы не властны... Судя по всему, у писательницы Марининой были планы оставить Каменскую в прошлом. Во всяком случае, с 2006 года по 2010-й она о своей главной героине не вспоминала. И вот в начале этого года к радости читателей вышла новая книга «Личные мотивы» с Настей «в главной роли». Маринина признавалась, что поначалу прототипом Каменской была она сама. Но потом майор Каменская стала жить отдельной жизнью, всё сильнее отдаляясь от своей создательницы. И было бы странно, если бы этого не случилось, ведь героиня действует более чем в 20 романах! В какой-то степени «отчуждению» поспособствовали и экранизации романов писательницы. Маринина далеко не сразу восприняла в роли Каменской Елену Яковлеву. Но потом оценила игру актрисы и даже стала свою «книжную» героиню примерять к «экранной». Но, конечно, автор надолго забыла свою обаятельную сыщицу не потому, что Настя перестала быть на неё похожей. Просто, наверное, устала от этого образа. Однако народ хочет читать новые книги и смотреть новые фильмы про Каменскую. А глас народа — глас божий, как говорили древние. Итак, новый сезон «Каменской» уже отснят, а на прилавках — две очередные истории... Александра Маринина (Марина Алексеева) Родилась во Львове. Затем семья переехала в Ленинград, позднее — в Москву. Окончила юрфак МГУ им. Ломоносова и получила распределение в Академию МВД СССР. Вышла в отставку в 1998 году в должности подполковника. Писать детективные романы Алексеева начала ещё на прежней работе, а в 1992 году под псевдонимом «Маринина» была опубликована первая детективная повесть (в соавторстве с Александром Горкиным). В следующем году у Марининой вышла книга «Стечение обстоятельств», где впервые появилась Анастасия Каменская. Романы писательницы переведены и издаются в 25 странах мира. — Марина Анатольевна, признайтесь, в те годы, когда вы не писали о Каменской, наверняка по ней скучали? — Александра Маринина: Совсем не скучала. Но я знала, что скучают читатели, поэтому решила её вернуть. На самом деле я никогда не иду от персонажа. Сначала рождается идея книги, потом сюжет, и лишь на этом этапе я начинаю прикидывать, есть там место, скажем, для Каменской или нет. — В книге «Личные мотивы» Настя расследует убийство, связанное с местью. К теме мести вы обращаетесь уже не в первый раз... — А.М.: Да, об этом я писала книгу «Убийца поневоле». Но, во-первых, это было 15 лет назад, во-вторых, я ни в чём не повторилась. Повторяться — глупо и непродуктивно. Никогда этого не делала и делать не буду. Просто у меня появились новые мысли на тему. А раз так — почему не придумать новую историю? Александра Маринина признавалась, что характер Насти Каменской прописан настолько, что она уже не может «заставить» свою героиню совершать определенные поступки. То есть персонаж нужно было изменить. Но как? Она ведь не девочка уже, как-никак 50 лет... «А может, мне убить Каменскую?» — подумала было писательница......«Королева детектива» нечасто делится в интервью подробностями личной жизни. Но в этот раз сделала исключение. В результате получилось двойное интервью: с Марининой и её подругой Ириной, с которой они неразлучны. Не будь этой дружбы, возможно, писательница не вышла бы из творческого кризиса, не воскресила бы Каменскую и не работала бы сейчас над новым романом... — А.М.: Книгу «Личные мотивы» мы дописывали прошлым летом в Баден-Бадене. Взяли компьютер. Шёл процесс создания непосредственно текста, а синопсис был уже составлен заранее. И там я писала-писала-писала. Хотелось побыстрее закончить, и тогда у меня осталась бы целая неделя, чтобы просто отдохнуть на курорте. Мы ведь работаем очень жёстко, по графику. И вот я так ждала эту неделю! И Ира тоже. Мы каждый день говорили: вот закончим — и уж отдохнем! Действительно, ровно за неделю до отъезда поставили точку, друг друга поздравили, поцеловались. Это было где-то после обеда, до ужина ещё оставалось время, мы заказали кофе и выпили его за то, что роман закончен. Более того, в этот день к нам приехали сестра мужа со своим супругом. Приехали специально, потому что у моего мужа был день рождения. Ну всё — начинается праздник. А у нас по графику — вечерняя прогулка: шесть километров мы ходим утром, и шесть — после ужина. И идём мы с Ирой после ужина по прекрасной аллее, а в голове у меня уже кружатся мысли о следующей книжке. И очень хочется про неё поговорить. Но мы же решили — отдыхать! И я иду, раздираемая мучениями. Понурая. Мы ведь обычно гуляем, обсуждая следующий эпизод — что да как будет. В общем, идём мы и как-то робко друг на друга поглядываем. И я говорю: «Лапусь, я понимаю, мы договорились отдыхать, но, может, про следующую книгу?» И Ира: «Да! Я тоже иду, мучаюсь — так хочется про неё поговорить!» И все, мы начали обсуждать-жевать следующую книгу. — Про Каменскую? — А.М.: Да. Значит, Каменская будет жить. Они очень разные: статная темноволосая Маша (Маша — настоящее имя Марины Анатольевны Алексеевой, читателям известной как Александра Маринина) и хрупкая блондинка Ирина. Общее одно — обе заядлые курильщицы. Творческая работа, увы, к этому здорово располагает. Причём общая творческая работа: Марина Анатольевна пишет увлекательные романы, а подруга ей в этом всесторонне помогает. Каким образом? Мы этот вопрос оставили «на потом». А сначала решили выяснить, как свела их судьба. — Ирина Козлова: Мы с Машей учились вместе в университете, в одной группе. Я даже помню, как всё сложилось. Мы сидели на семинаре. Маша всегда была добросовестной студенткой, на лекциях посторонними делами не занималась, а я училась плохо. Ветреная была девушка. И вот сижу я и читаю на коленях роман. И Маша ко мне наклоняется: «Что за книга?» Я показала. Это был Эмиль Золя, «Дамское счастье». Она: «Как я тебе завидую! А я её уже прочла». После этого мы и начали общаться. — Говорят, настоящая дружба чаще складывается у непохожих друг на друга людей. В отличие от любовных отношений, в которых важно сходство характеров и интересов... — А.М.: Не знаю, можно ли тут обобщать, но в нашем случае получилось именно так. Это сейчас мы стали как из одного инкубатора. Было очень много смешных эпизодов, когда мы независимо друг от друга в разное время ухитрялись покупать одинаковые вещи. Причём в разных странах и в разное время — но одни и те же. Однажды в Италии купили одинаковые юбки... Но это пришло с годами. А в момент, когда только начали сближаться, мы были как небо и земля. — И.К.: Был период, когда мы почти не общались. Не назову это размолвкой. Просто у каждой началась своя личная жизнь. У Маши появился новый большой круг общения, у меня — семья. — А.М.: В 79-м мы окончили университет, а потом потеряли друг друга на семь лет и вновь сблизились только в 8б-м. А те семь лет... Знаете, когда после вуза начинаешь работать, оказываешься в другой жизни. Приходится перестраивать режим, мышление... Это отвлекает даже от дружбы. Но если она — судьба. — А дружба может быть судьбой? — А.М.: Безусловно. И не меньшей ценностью, чем любовь. А зачастую, и большей. — И.К.: И первое, в юности, и второе наше сближение было связано с личными кризисами. В первый раз у меня был такой тяжкий период, ну катастрофический совершенно! Я как-то вдруг осталась одна с перевернутой, перетоптанной душой — «спасибо» мужчинам, которые умеют так поступать. И второе начало дружбы после семилетнего перерыва тоже было вызвано похожей историей. С тех пор мы с Машей стали друг для друга психоаналитиками. Знакомые и приятельницы как-то постепенно отпали. Мы остались вдвоём. Друг у друга — единственные. А с годами — даже одинаковые. — И что— никаких противоречий? — А.М.: Ну... Ирине важно, например, какой вид открывается из окна офиса или отеля... — И.К.: Мне важно, чтобы окна выходили в парк или на море. А Маше... — А.М.: ...Хоть на водокачку. Ира говорит, что у меня перекрыт канал восприятия. — А бывает, что книга, над которой вы работаете, вдруг начинает сопротивляться, персонажи — капризничать?.. — А.М.: Конечно. Но как только мы с Ирой чувствуем, что что-то не так, останавливаемся и обсуждаем. — И.К.: Многое ведь не входит в книгу. При этом история каждого персонажа продумана от его рождения. И бывает, что мы в какой-то момент понимаем: этот человек не может совершить тот поступок, который мы для него придумали. В силу воспитания, характера. — Кстати, Марина Анатольевна, откуда берутся такие типажи? Ведь вы, как сами говорите, предпочитаете уединенный образ жизни? — А.М.: Раньше я была вполне общительна и помню многое и многих. Потом у меня есть Ира, муж. Я иногда говорю им: «Не было ли среди ваших знакомых человека, который в таких-то обстоятельствах мог бы поступить так-то и так-то?» Как правило, такие знакомые находятся. Мои помощники рассказывают, я слушаю. Потом всё это использую в работе. — Ваша новая книга «Смерть как искусство. Маски» — о чём? — А.М.: Это история, связанная с театром. Несколько месяцев мы набирались впечатлений, узнавали всё о театре — как о производственном механизме, как о творческом механизме... На спектакли много ходили. Но за кулисы нас не пускали. — Да ладно! Маринину — и не пустили?.. — А.М.: Знаете, это большое заблуждение!.. Все наши попытки пробиться в несколько московских театров — чтобы нам все показали, рассказали — закончились ничем. Не хотят! И нам пришлось ехать в Нижний Новгород, где директор драмтеатра оказался настолько любезен, что согласился ответить на все наши вопросы. Мы провели в Нижнем четыре дня. Записывали на два диктофона. Один просто «умер», память отказала. И мы весь театр облазили, в каждую дырочку залезли. — А вы всегда так детально во всё вникаете? — А.М.: Стараюсь. По мере возможности. Конечно, так получается не всегда, как, например, с театром. Однако одну сотую часть только мы исследовали, но многое осталось неузнанным. Но я стараюсь писать так, чтобы нигде не наврать. — Вот вы говорите: «мы поняли», «мы поставили точку». Выходит, Ирина — ваш соавтор? — А.М.: Понимаете, текст пишу я сама. Но Ира собирает весь необходимый материал. Например, для новой книги всего Станиславского перечитала. Она всегда рядом, потому что у меня время от времени возникают сомнения, правильно ли, логично ли я описываю ту или иную ситуацию, тот или иной характер. Другие вопросы появляются. И мы это обсуждаем. — Но ведь раньше вы работали без помощницы? — А.М.: Ира стала мне помогать в 2009-м, после моего двухлетнего перерыва. Это был второй творческий кризис (первый случился после того, как я вышла в отставку). И вот история повторилась: ну не могла я сесть и начать работать! Наверное, устала. Так мне все это и объясняли. Тяжело было — пустые дни, никакого куража!.. И однажды, когда в очередной раз меня накрыло отчаяние, я сама предложила подруге: «Давай писать вместе». И началось! Тут же она потащила меня покупать тетрадь. Дело было в Италии. Хотела, чтобы я сразу, от руки, начала строчки выводить... — И.К.: Я ни минуты не сомневалась, что кризис пройдёт, и новая книга, которую Маша напишет, будет потрясающей. Я была уверена в ней на сто процентов. — А.М.: Оказывается, мне нужны новые эмоции, чтобы не расслабляться. Вот с тех пор как появилась Ира, я не могу себе позволить, к примеру, сидеть и раскладывать пасьянс. Она-то работает! Мне совесть не позволит сказать ей: «Читай Станиславского, а потом залезь в Интернет и найди мне всё, что происходило в июне 78-го в нашей стране, а я пока посижу за картами». — Вы как-то сказали, что не любите слово «должна». Оно имело над вами какую-то нехорошую власть? — А.М.: Да, были у меня с этим словом сложные «взаимоотношения». Но тут надо отдать должное моему литературному агенту Натану Яковлевичу Заболоцкису, который проводил со мной большую воспитательную работу в этом плане. Мы знаем друг друга уже очень много лет. Вместе работали в МВД, потом в Высшей школе милиции. — Он, кажется, ваш бывший начальник? — А.М.: Совершенно верно. Потом я его познакомила с Ирой, теперь он и Ирин начальник. Он — наше всё. — А каков ваш рабочий день? Правда, что вы встаете в пять утра? — А.М.: Мой муж — наш, так сказать, организатор творческого процесса, креативный директор, по графику жить не может вообще. А мы с Ирой — прирожденные служащие, исполнители, «рабсила низового звена». Вот в Баден-Бадене у нас график был такой: подъём в пять утра. Потом быстро умыться, съесть яблоко. Сделать несколько упражнений йоги. В шесть утра — чашка кофе, бассейн. В семь — завтрак, в восемь — выход на шестикилометровую прогулку. После этого, если успеваем, выпиваем по чашке кофе где-нибудь в городе. В десять начинаются всякие оздоровительные процедуры — массажи, грязи и так далее. Это всё происходит до обеда. В половине второго обед. После этого мы садимся с компьютерами до ужина, уже не отрывая «мягкого места» от стула, и работаем. В половине седьмого ужин. В половине восьмого мы выходим на шестикилометровую прогулку. Потом нас в городе встречает мой муж и ведёт пить кофе или чай. И в десять часов мы, как снопы, валимся спать без сознания. Первая неделя в таком ритме проходит ничего. А на второй, за завтраком, наш креативный директор начинает соблазнять: «Ой, девчонки, вы такие бледненькие, у вас такие совелые глазки. Давайте, вы никуда не пойдёте после завтрака? Давайте я вас спать положу?» — И.К.: «...Под тёплое одеялко, на мягкую подушку...» — А.М.: «...Вы хорошо поспите. А потом я поведу вас по магазинам!.. » — И.К.: Иногда мы поддаемся, не будем лукавить. Примерно один раз в месяц ломаемся. — А.М.: Давай, суслик, покурим (Ирине. — Авт.). Для шопинга, если мы за границей, у нас есть выделенный день. Например, приехали в Баден-Баден в понедельник, и весь следующий день посвящаем шопингу. Этот рефлекс, «крысиный», нужно убить сразу же! Поэтому мы быстро-быстро обегаем все магазины, смотрим, где что есть, куда стоит потом зайти, делаем первые покупки, как правило, безумные и идиотские. И намечаем: раз мы вторник на это потратили, вторник и будет нашим днем шопинга. — А вкусы, как я уже поняла, с некоторых пор у вас совпадают... — А.М. и И.К.: А вы разве не видите? (Смеясь, вытягивают ноги, обутые в одинаковые ярко-красные «чуни». — Авт.) — Я читала, что Александра Маринина в годы кризиса увлеклась вышиванием, пазлами, верховой ездой. Ирина, а вы разделяете увлечения подруги? — И.К.: Мы с Машей и вышивали вместе, сидя рядом, и пазлы дружно раскладывали. И верховой ездой занимались, пока не выяснилось, что для Машиной спины это вредно. И на уроки фламенко вместе ходили. Скажем, я приболела, не могу, и Маша не ходит. Сейчас вот йогой всерьёз увлеклись. — А дружно отказаться от вредной привычки — курения — не пробовали? — А.М.: Отказ от привычки работу разрушает. Откажешься — будешь думать только о сигарете. Не говоря уже о том, что при таком стаже, как у нас, отказ может стать разрушительным для организма. Сейчас всё подчинено работе. Она для нас с Ирой главное. Вот закончим —тогда позволим себе всё-всё: и отдых, и лечение, и приятные прогулки по магазинам. Пока же не до этого...
|
